Кое-что о себе
Родился в Москве 6 июля 1947 г. в семье студентов института физкультуры (в анкетах, которые приходилось заполнять при приеме на работу, в графе «Социальное происхождение» так и писал: «Из студентов»). В детстве часто болел, поэтому в спорт не попал, несмотря на усилия отца в этом направлении. Зато, много сидя дома, читал все, что попадалось, в том числе Большую Советскую Энциклопедию.
В школе, начиная с 5 класса, появились любимые предметы: сначала английский, которым увлекся настолько, что перевел “Three Little Pigs” раньше, чем прошли алфавит, и твердо решил стать переводчиком. Примерно в это же время отец купил мне «Смену-4» и научил снимать. Фотография прочно влезла в меня, мирно сосуществуя с английским, и не оставляет до сих пор. Дочь Марина сначала тоже увлеклась любительской фотографией, а потом выросла и стала известна многим как профессионал этого дела.
В 7 классе началась химия, и я устроил в отвоеванном углу коммунальной кухни минилабораторию, где сливал вместе все, что удавалось купить в аптеках и хозяйственных магазинах (они назывались тогда загадочно: Москательно-химические товары). Собрал коллекцию самостоятельно полученных реактивов и кристаллов, изучил «Аналитическую химию» Шемякина, но после 7-стадийного синтеза ацетиленида меди, который взрывался от любого щелчка красивыми зелеными вспышками, потянуло на взрывчатку, и наш двор на Б.Колхозной 16/18 стал моим полигоном. Собирался после 8 класса в Химический политехникум на Б.Спасской, но все перебила радиотехника. Книжку «16 радиолюбительских конструкций» подсунул отец, озабоченный опасным химическим уклоном, и я начал паять. Детекторный приемник, 3-ламповый усилитель к нему… Потом появились транзисторы, и стало ясно, на что тратить деньги, сэкономленные на школьных завтраках: радиомагазин был в соседнем доме. С химией было покончено, и семья тихо вздохнула, а баба Лиза, входя на кухню, когда я там что-нибудь паял, со вкусом произносила: «Ладаном пахнет…», так ей нравился аромат горячей канифоли.
В радиотехнический техникум недобрал баллов, и пошел в 9 класс 610-й школы, что на Сретенке, где через 3 года вместе с аттестатом получил 4й разряд радиомонтажника. Класс у нас был замечательный! Часто встречались вне школы, ходили с палатками в Снегири и на Истринское водохранилище. Встречаемся до сих пор каждый год. С учителями тоже повезло, каждый был по-своему интересен и, кроме предмета, вкладывал в нас свое видение жизни. После школы пошел работать радиомонтажником на п/я и на вечерний радиотехнический ф-т ВЗЭИ. Хотелось денег и самостоятельности. Все шло отлично, но на 2 курсе свалилась неразделенная любовь. Запсиховал, набрал хвостов, решил пойти в армию. Ждать призыва в радиовойска надо было 2 месяца, в погранвойска – месяц, а в стройбат – 2 недели. Туда и пошел, о чем не жалею. Службы настоящей, конечно, не видел, оружие дали подержать только на присяге, но эти 2 года стали куском настоящей жизни, несмотря на идиотизм системы.
Первый год, как и все, копал траншеи, а потом, благодаря высокому для стройбата уровню образования (2 курса!) и совпадению фамилий с демобилизованным секретарем комитета комсомола, оказался на его месте. Это означало свободу передвижения, как у офицеров, свою комнату, стол и сейф с учетными карточками. И никакого подъема и отбоя! По службе часто ездил из одной роты в другую в Ярмолинцы, Дунаевцы и в г.Хмельницкий, больше на попутках и пешком. Украинская степь, предгорья Карпат … в общем, в голову полезли стихи. Сочинялись сами, только записывай. Половина из них – письма будущей жене.
Летом 70-го демобилизовался (предлагали остаться инструктором политотдела, но устоял, от политработы уже воротило). Вернулся на родной п/я, осенью женился на однокласснице Наташе, которой писал письма из армии. Восстановился в институте, нашел работу поинтереснее – ремонт измерительной аппаратуры - и перешел учиться в МЭИ. На 4 курсе снова набрал хвостов, и по недоброму совету деканата взял академку, из которой так и не вышел: к этому времени у нас уже было двое замечательных, но сложных детей, я перешел на Биофак МГУ и окончил вечерние курсы японского. Диплома на работе не требовали, и я не стал тратить на него время, уйдя с ушами в работу с японскими электронными микроскопами и в переводы, которые брал в ВЦП, куда попал в удачное время - меня завалили заказами на переводы по вакуумной технологии и микроскопии. Переводили на пару с Наташей: я писал черновики, она печатала на старенькой «Олимпии». Время полетело со свистом: дети пошли учиться, мы работали, уставали, ругались, мирились… Стихи – как отрезало, с 70-го года ни одной рифмованной строчки в голову не приходило.
С 1975 года работаю на Биофаке МГУ в лаборатории электронной микроскопии ведущим инженером. Моя сверхзадача – чтобы вся аппаратура, даже порядком изношенная, работала и использовалась в исследованиях. Работая в МГУ, приходится быть и немного преподавателем - поэтому учу методике работы с микроскопами всех, кому это нужно и интересно. В лаборатории сложился редкий для нашего времени климат доброжелательной компетентности, в основном благодаря нашему неутомимому зав лабу - Георгию Натановичу Давидовичу, который создал лабораторию с нуля в 1966 году, и до сих пор удерживает ее на высоком уровне своим уникальным эмоционально-эвристическим стилем руководства.
С 2018 года в лаборатории быстро развивается интереснейшее современное направление - криоэлектронная микроскопия. Пришли талантливые и фантастически работоспособные молодые сотрудники. Угнаться за ними нереально - память уже не та, да и глаза сдают. Стараюсь по возможности помогать развитию этого нового сектора, не снижая при этом качество и отдачу лаборатории в моем любимом традиционном направлении - зоолого-ботанической микроморфологии.
В 2003 году в лаборатории появились молодые сотрудники, которые много читали, бурно обсуждали прочитанное и сами писали стихи. Я тоже втянулся в этот «литкружок», и вспомнил армейское стихоплетство. Литкружок разбежался, а стихи не ушли. Нравится – читайте. Для критики и лести на сайте есть раздел Отзывы.